Радиоистория о том, как советские моряки век назад на Мадагаскаре русского повстречали
Тайны магнитных пленок. Дорога к океану. Воспоминания о первой экспедиции судов "Трансбалт" и "Декабрист" в водах Тихого океана
Фото: ГТРК "Самара"
"Братцы, дайте хоть горсточку русской земли"
соотечественник, житель Мадагаскара, 100 лет назад
Корреспондент Куйбышевского областного радио Ефим Сохрин в 1966 году записал для редакции "Последних известий" воспоминания участника гражданской войны Бориса Николаевича Попова о первых плаваниях легендарных советских кораблей "Декабрист" и "Трансбалт" в заграничные воды в 1925 году. Попов был начальником экспедиции.
Для справки:
В 1924 г. Совет Труда и Обороны утвердил договор между наркоматами путей сообщения и внешней торговли об организации акционерного общества "Советский Торговый Флот" ("Совторгфлот"). Среди прочих пароходных линий, им была учреждена линия Черное море - Ленинград, с заходом в Гамбург, Ливерпуль, Одессу, Батуми, Новороссийск, на которой работало 8 судов. На линии Черное море - Дальний Восток работало два судна — "Трансбалт" и "Декабрист".
У "Декабриста" была богатая военная биография. Корабль носил разные имена: до 1903 "Викерстаун", до 1904 "Франш-Конте", до 1922 "Анадырь". Русский и советский грузопассажирский пароход, в качестве транспорта участвовал в Русско-японской и Великой Отечественной войнах.
Корабль был потоплен 4 ноября 1942 года германской торпедоносной авиацией к югу от острова Надежды. В этот же день транспорт был исключён из списков флота потерянным в ходе боевых действий. А историю тех немногих, кому удалось спастись, называют историей русских Робинзонов, которые сначала боролись за жизнь в условиях дикой природы и вечной мерзлоты, а потом были найдены немцами и до конца войны выживали в концлагере.
События, описанные в радиорассказе, оцифрованном с магнитной пленки, происходят в середине 1920-х годов. Красный советский флаг с серпом и молотом впервые появился в международных водах во время экспедиции судов "Трансбалт" и "Декабрист" из Балтики в Тихий океан. Встречные суда не салютовали советским кораблям, - рассказывает в радиоочерке 1966 года начальник экспедиции Борис Николаевич Попов.
ФОТО: Елена Щербакова
Советские корабли отправились вокруг Африки. Останавливались на острове Мадейра, заходили в порт Кейптаун. Горные кряжи, с покрытыми снегом вершинами, а у подножья - тропические сады. Борис Попов обратил внимание на то, что африканцы не имели права ходить по той же стороне улицы, что и европейцы. Город звенел ресторанами, матросскими кабаками и прочими увеселительными заведениями. Советским первооткрывателям морского пути видеть все это было странно.
Где- то у берегов Мадагаскара советский корабль "Декабрист" намотал на винт стальной трос с рыбацкой сетью. "Трансбалт" взял судно на буксир. Пришлось встать для ремонта в ближайший порт. Мадагаскар был французской колонией. Навстречу советским кораблям с берега ринулись сотни лодок и катамаранов, мальгашские мальчики ныряли в воду, неподалеку плавали акулы и почему-то не трогали пловцов.
И тут случилось такое происшествие.
Попов увидел, как по трапу веревочной лестницы поднимается человек с черной курчавой головой с проседью. В ухе серьга, на теле морская тельняшка и брезентовые шорты. Гость закричал приветствие на разных языках :" Парле ву франсе? Шпрехен зи дойч?" Сначала советские моряки сочли его местным аборигеном. Боцман в этот момент драил палубу яичным желтком и что-то "крепкое" произнес по-русски. Человек с серьгой удивленно расширил глаза, упал на палубу и воскликнул:
- Братцы, вы русские?!
- А вы кто такой?
- Да я русский, ваш земляк. Братцы, я был матросом на транспортном судне. Шли мы со 2-й эскадрой адмирала Рождественского на Дальний Восток в 1904 году на выручку русской армии во время войны с Японией, у меня тут получилась неустойка, заподозрили меня господа офицеры, да и оставили здесь.
-А чего ж ты не едешь в Россию?
- Да кто ж меня повезет? Тут за последние годы ни одного русского судна не проходило. Братцы, возьмите меня с собой!
- Нет, голубчик, ты уж ничейный. Ты французско-подданный. Нужно теперь обращаться официально через французского консула и просить русского подданства, разберутся ,и советское правительство поможет. А мы тебя взять не можем.
- Тогда уж вы, братцы, побывайте у меня дома.
Из воспоминаний участника Гражданской войны Бориса Попова:
"И когда мы подошли к дому, увидели, что он напоминал украинскую мазанку с плетнем и горшками по соседству с пальмами. И накрыта хата была не соломой с глиной, а пальмовыми листами! Хозяин кричит:
- Машка, подь сюда!
Калитку открывает высокая статная негритоска с черными кудрями с сединой с большими глазами, с большими серьгами и проткнутым носом, в котором висит коралловая брошка.
Он говорит:
- Вот это моя жинка, вот это моя Машка.
А настоящее ее имя такое длинное, что даже не выговорить. С российским радушием встретила нас семья соотечественника. Угощали нас пальмовым пивом и вином, экзотическими фруктами и жареной рыбой. И когда наше судно было готово к отплытию, мы решили дать ответный обед в нашей кают-компании на "Трансбалте". Стол был накрыт торжественно, как по морским законам, белоснежными скатертями, салфетками, с "фамильными" судовыми сервизами и даже с графином нашей российской водки!
По традиции они пришли разнаряженные. Супружница, назовем ее Мария по-русски, была украшена диковинными перьями, похожими на павлиньи.
Гость попробовал водки и сказал сыну, высокому мулату:
-Петро, попробуй русской водки. Вот водка так водка!
После обеда зашел боцман и начал играть на гармошке русские песни. Старик расчувствовался и говорит:
-Братцы, да возьмите ж меня до России! Хочу помереть в России-матушке.
Мы ответили, что никак нельзя. А он вдруг увидел банку с цветами.
- А цветы – то с России? В них российская земля?
-Да, российская.
- Так дайте мне горсточку. Я как помру, ребята - мои сыны выроют мне могилу, да я в гроб и постелю и буду лежать на своей российской земле!"
Вот такую историю рассказал начальник экспедиции советских кораблей "Трансбалт" и "Декабрист" из Балтики в Тихий океан в середине 20-х годов прошлого столетия Борис Николаевич Попов. А воспоминания записал в 1966 году корреспондент редакции "Последних известий" Куйбышевского радио Ефим Сохрин.