Эхо из прошлого

27 января – наша страна отмечает знаменательную дату: в этот день в 1944 году советские войска полностью сняли длившуюся 872 дня фашистскую блокаду города Ленинград.

80 лет минуло с тех пор, но время не властно над памятью народной. Несколько лет назад, я побывала в Самарской школе, где был организован музей, посвящённый подвигу Ленинградцев. Те, кто стал участником тех событий ещё ребёнком, делились своими воспоминаниями с подрастающим поколением.

«Дорогой Бориска! Давно я тебе не писала, это потому что у меня было плохое настроение, и писать скучные письма не хотелось. Сейчас у меня, вернее у всего нашего класса большая и очень хорошая новость – мы взяли шефство над палатой в недавно оборудованном госпитале. Палату оборудовали хорошо. Почти всё до мелочей сделали сами, только кровати госпитальные. Наши подшефные бойцы почти все выздоравливающие, только один не встаёт с кровати. Ходим мы туда для того, чтобы развлечь их, побеседовать, не то, что в прошлую зиму, в госпитале приходилось много по-настоящему работать. Здесь много своего обслуживающего персонала. В госпитале очень уютно, чисто, светло, одним словом, настоящий советский госпиталь. Больные все славные, простые люди, большинство – рядовые красноармейцы. Когда носим им патефон, они особенно бывают довольны. То, что там царствует простота и откровенность, мне очень нравится»

Из письма Антонины Бирюковой ( 3.04.1925 г.р.) из Куйбышева своему двоюродному брату Борису Лобанову, красноармейцу (22.04.1916 г.р.) на фронт. Эхо из прошлого – так можно назвать появление этого послания в семейном архиве. Год 2015 через границы и немыслимые расстояния возвращается оно в Россию.

«Знаешь, братик, я не люблю «умных» разговоров, так как в них есть какая-то напыщенность, неестественность, а просто, мило – это мне по душе. О госпитале можно было бы рассказать очень много интересного, но рассказать, а писать не буду, может быть тебе это уж не так-то интересно, а нам нравится, так как чувствуешь, что немного, очень немного, но делаешь хорошего бойцу, который пролил кровь за Родину, потерял семью. Кажется, что столько переживший человек не способен на радость, улыбку, но ты находишь слова, заставляющие его радоваться и даже улыбаться, порою смеяться – и это так приятно, так хорошо.

… часто я не знаю, как поступить, сделать, что сказать. А совета не имею, наша мама чудесная, об этом разговора быть не может. Но она сама многого не знает. Как-то давно в одном из писем ты писал маме, что хотел бы сам участие принимать в моём воспитании, дать вовремя совет и т.п., да, действительно, это было бы замечательно, для меня ты - лучший пример, был и всегда будешь, дорогой брат. Сейчас иногда прежде, чем что-либо сделать, предпринять, оценить, я думаю: «А как бы это сделал, оценил Боря?». О школе и говорить не приходится, на этот счёт никакой помощи ни от кого, абсолютно всё сама делаю, быть может, это даже к лучшему, но это всё тяжеловато, ну, да ладно, люди не такие моральные тяжести переносят.

Не помню, писала тебе или нет о своих результатах в учёбе за третью четверть, вот они какие: все отл., кроме немки и литературы, значит, не все. В четвёртую буду добиваться лучших успехов. В этом году будем сдавать двенадцать предметов с 20 мая по 10 июня. Борюша, я никак не могу окончательно решить вопрос: кем быть»

За окном 25 апреля 1943 года, впереди ещё долгие 2 года войны, а девочка радуется тому, что может помочь раненым бойцам, и думает о будущем.

«Последнее время в наш класс приходят профессора и педагоги институтов Куйбышева, кстати, число их увеличилось, т.е. институтов, некоторые имеют союзное значение. Нас знакомят с профессиями, которые получишь после окончания того или иного института. Ты знаешь, что я очень люблю математику, и не могу мириться с тем, что в медицинском её нет, и вот сейчас всё думаю, как же быть. Большинство девочек из класса пойдут, наверное, в медицинский, затем в индустриальный, а в авиационный, педагогический и другие – единицы.

Борюша, как ты думаешь, куда мне направить свои цели в достижении образования, по какой тропе специализации? Советуй и критикуй меня за мою неопределённость, возможно, это потому, что все предметы даются мне в одинаковой мере. У нас в классе есть девочка, которая замечательно знает литературу, сама пишет, но с трудом преодолевает все остальные предметы, и она-то определённо знает, куда пойдёт. Мои подружки тоже ещё не решили ничего по этому «злополучному» вопросу (да большинство колеблется: или-или). Привет тебе от мамы, папы, Фроси, Танеевых, Бирюковых, и ещё много-много приветов от знакомых и родных. Будь здоров! Целую тысячу раз, твоя сестрёнка Тося.

P.S. От тёти Лёли и Вадика писем не имеем. Сегодня я получила письмо от Вали Привалова, ты его, конечно, помнишь, он сейчас заканчивает обучение на стрелка на самолёте ИЛ-2, а потом на фронт. Володька Привалов работает на заводе. Боря, ты уехал из Калуги, или только адрес изменился?»

Тепло домашнего очага, которым пытается согреть своего брата Тося, кажется, до сих пор передаётся через годы и расстояния. Как будто девочка не оставляет Борису никаких вариантов, кроме того, чтобы вернуться живым и здоровым с этой страшной войны. Она в нём крайне нуждается, он ей необходим, и ни слова переживаний и тревог.

К слову сказать: Все мальчики из класса Тоси Бирюковой погибли на фронте, кроме одного, вернувшегося с фронта без руки. Тося Бирюкова стала врачом-терапевтом, позже врачом – рентгенологом, работала в Областном онкодиспансере. Она была великолепным врачом, соратником своему мужу — хирургу. Большинство девочек из класса окончили медицинский институт в Куйбышеве. Борис Лобанов с 1932 года жил в семье Бирюковых (его родители умерли, мать Тоси была его тётей). Войну встретил в Бресте (Белоруссия). Во время войны служил в военной контрразведке СМЕРШ. После войны окончил Институт инженеров железнодорожного транспорта в Москве, стал работать в Научно-исследовательском институте железнодорожного транспорта координатором научной работы.

А из семьи Приваловых, живших в доме Бирюковых на Ленинской, в подвале, никто не вернулся с фронта. Этой семейной историей своего мужа, сына Антонины Алексеевны, поделилась Светлана Колеватых. К сожалению, его уже нет в живых, а письмо бережно хранится, вместе с его комментариями.

Стоит отметить, что во время войны в маленькой квартирке на Ленинской нашли приют эвакуированные из Москвы. Их окружили теплом и заботой. Жить было тяжело, но на добрые слова и поступки люди не скупились. Есть и ещё одна деталь: Тося присутствовала на легендарной премьере 7 симфонии Дмитрия Шостаковича, и всю жизнь бережно хранила программку концерта, которая теперь тоже стала семейной реликвией.